02.04.2011 в 18:28
Пишет Yuji Kamijo:Обычно такие события и носят название «гром среди ясного неба». Даже если гром этот обрушивается в виде совершенно безобидного телефонного звонка. Только в первую секунду Камиджо кажется, что он, в силу каких-то непонятных действий, угодил в прошлое лет на пять-шесть.
- Значит, все еще дружишь со всеми участниками бывших групп? Или я не вхожу в их число, а?
- Двенадцать лет…
- Было вчера. Я помню. Не думай, что забыл.
Голос – инструмент души, а душа не стареет. Хотя и так прошло не слишком много времени, но сейчас они вновь говорят друг с другом прежними голосами. Разве что только в голосе Маю чуть больше усталости.
- Только не говори этого сейчас.
- Чего?
- Что хочешь встретиться.
- Хочу встретиться. Или ты до сих пор боишься?
Юджи садится по стенке вниз, опускаясь на корточки, и тихо смеется, откинув голову чуть назад. В глаза ему бьет солнце, весеннее солнце, от которого не спрятаться даже за двойным плотным слоем шифоновых штор в квартире. А еще солнце бьет в сердце, и странно – с чего бы? Наверное, встреча с прошлым после определенного промежутка лет всегда похожа на солнце – уже не жжет, но приятно греет изнутри.
- Я уже давно ничего не боюсь. Где?
…Они оба изменились ровно настолько, насколько вообще можно было измениться в этой жизни. И меж тем, Юджи смотрит на своего бывшего гитариста, незамененного гитариста, и улыбается про себя, думая, что ж такого должно было случится, раз Маю снова отпустил волосы. Не такие, конечно, как раньше, но неизменные каштановые пряди снова так привычно падают ему на плечи.
- Парк – это место для свиданий. Ты пригласил меня на свидание? – Снимая солнцезащитные очки, Камиджо держит их в руке и смотрит Маю в глаза, словно беззащитно раскрываясь, позволяя видеть, как сильно изменился он сам и во всем, начиная от поведения, и заканчивая сетью наметившихся морщинок на неизменно красивом лице.
- Не льсти себе, если бы я хотел позвать тебя на свидание, я бы выбрал ресторан.
- Ах, да…
И курят они оба по-прежнему Салем Пианиссимо, с привычками ведь тяжело бороться. Маю, так сильно и в то же время ни капли не изменившийся Маю, прикуривает от той же зажигалки, которую вокалист подарил ему на съемках последнего клипа Королевы, совсем незадолго до логического конца. Маю никогда об этом не думал, но сейчас осознал, что даже тогда уже, именно тогда, когда он в последний раз поцеловал Юджи – между ними уже был кто-то третий.
А впрочем, это все сентиментальные глупости. Не хотел бы – не отдал бы ни за что, не отпустил. Удержал бы, может быть, даже крушением своих собственных планов. Не захотел. Винить – не кого.
- Ты счастлив?
- Да.
- И никакой горечи, нервотрепки, неприятного осадка на душе порой?
- Без этого никуда.
В любой другой день Маю бы саркастично хмыкнул, и сказал что-нибудь вроде «А я ведь тебе говорил, идеалист ты чертов, что великая и чистая бывает только в сказках», но сейчас он почему-то молчит. Камиджо тоже на редкость тихий сегодня, только теребит в руках перчатки из мягкой черной кожи, единственно этим и выдавая свое волнение. Волнуется ведь все равно, дурак, что в двадцать лет, что в тридцать пять.
- Больше его не носишь?
Кончиком пальца Маю сейчас привычно давит на невидимую рану, а в реальности – всего лишь невзначай касается безымянного пальца Юджи. Fiancailles. Помолвка. Нет, он не забыл, не забудет никогда. А то кольцо – широкое, с одиночной витой платиновой ниткой на золоте – лежит дома, в шкатулке с украшениями, в самой глубине ящика стола. Хотя вокалист смутно догадывается, что Хизаки и так знает, что для Юджи это обычное с виду кольцо, но предпочитает молчать.
- Ты знаешь, я…
- Я тоже.
В какой-то момент Камиджо захотелось сбежать. Как несколько лет назад. Сбежать и придти к Хи, уткнуться в его колени, попросить обнять себя и никогда не выпускать.
А Маю улыбается, тихо и словно по секрету, беря Камиджо за руку, чуть встряхнув и заглянув в глаза.
- Я только хотел сказать, что все еще верен Королеве. И больше ничего.
Слегка склонившись, он касается губами таких знакомых холодных пальцев, целует, и быстро встает со скамейки.
…Юджи возвращается домой и думает, что двенадцать лет назад все-таки действительно был один из самых счастливых дней в его жизни. А сегодняшний день – просто сегодняшний день. Вот-вот вернется Хизаки, повернет ключ в замке, знакомо и привычно бросит связку ключей с тяжелым брелком на подзеркальник в прихожей, и все будет хорошо.
«Я любил дважды в жизни - и каждый раз непохоже на предыдущий. По-настоящему, так, как любят только один раз…»
Он записывает это на листке в блокноте, предназначенном для лирики, смотрит пару секунд, и слышит тихий, царапающий скрежет ключа в замке.
URL записи- Значит, все еще дружишь со всеми участниками бывших групп? Или я не вхожу в их число, а?
- Двенадцать лет…
- Было вчера. Я помню. Не думай, что забыл.
Голос – инструмент души, а душа не стареет. Хотя и так прошло не слишком много времени, но сейчас они вновь говорят друг с другом прежними голосами. Разве что только в голосе Маю чуть больше усталости.
- Только не говори этого сейчас.
- Чего?
- Что хочешь встретиться.
- Хочу встретиться. Или ты до сих пор боишься?
Юджи садится по стенке вниз, опускаясь на корточки, и тихо смеется, откинув голову чуть назад. В глаза ему бьет солнце, весеннее солнце, от которого не спрятаться даже за двойным плотным слоем шифоновых штор в квартире. А еще солнце бьет в сердце, и странно – с чего бы? Наверное, встреча с прошлым после определенного промежутка лет всегда похожа на солнце – уже не жжет, но приятно греет изнутри.
- Я уже давно ничего не боюсь. Где?
…Они оба изменились ровно настолько, насколько вообще можно было измениться в этой жизни. И меж тем, Юджи смотрит на своего бывшего гитариста, незамененного гитариста, и улыбается про себя, думая, что ж такого должно было случится, раз Маю снова отпустил волосы. Не такие, конечно, как раньше, но неизменные каштановые пряди снова так привычно падают ему на плечи.
- Парк – это место для свиданий. Ты пригласил меня на свидание? – Снимая солнцезащитные очки, Камиджо держит их в руке и смотрит Маю в глаза, словно беззащитно раскрываясь, позволяя видеть, как сильно изменился он сам и во всем, начиная от поведения, и заканчивая сетью наметившихся морщинок на неизменно красивом лице.
- Не льсти себе, если бы я хотел позвать тебя на свидание, я бы выбрал ресторан.
- Ах, да…
И курят они оба по-прежнему Салем Пианиссимо, с привычками ведь тяжело бороться. Маю, так сильно и в то же время ни капли не изменившийся Маю, прикуривает от той же зажигалки, которую вокалист подарил ему на съемках последнего клипа Королевы, совсем незадолго до логического конца. Маю никогда об этом не думал, но сейчас осознал, что даже тогда уже, именно тогда, когда он в последний раз поцеловал Юджи – между ними уже был кто-то третий.
А впрочем, это все сентиментальные глупости. Не хотел бы – не отдал бы ни за что, не отпустил. Удержал бы, может быть, даже крушением своих собственных планов. Не захотел. Винить – не кого.
- Ты счастлив?
- Да.
- И никакой горечи, нервотрепки, неприятного осадка на душе порой?
- Без этого никуда.
В любой другой день Маю бы саркастично хмыкнул, и сказал что-нибудь вроде «А я ведь тебе говорил, идеалист ты чертов, что великая и чистая бывает только в сказках», но сейчас он почему-то молчит. Камиджо тоже на редкость тихий сегодня, только теребит в руках перчатки из мягкой черной кожи, единственно этим и выдавая свое волнение. Волнуется ведь все равно, дурак, что в двадцать лет, что в тридцать пять.
- Больше его не носишь?
Кончиком пальца Маю сейчас привычно давит на невидимую рану, а в реальности – всего лишь невзначай касается безымянного пальца Юджи. Fiancailles. Помолвка. Нет, он не забыл, не забудет никогда. А то кольцо – широкое, с одиночной витой платиновой ниткой на золоте – лежит дома, в шкатулке с украшениями, в самой глубине ящика стола. Хотя вокалист смутно догадывается, что Хизаки и так знает, что для Юджи это обычное с виду кольцо, но предпочитает молчать.
- Ты знаешь, я…
- Я тоже.
В какой-то момент Камиджо захотелось сбежать. Как несколько лет назад. Сбежать и придти к Хи, уткнуться в его колени, попросить обнять себя и никогда не выпускать.
А Маю улыбается, тихо и словно по секрету, беря Камиджо за руку, чуть встряхнув и заглянув в глаза.
- Я только хотел сказать, что все еще верен Королеве. И больше ничего.
Слегка склонившись, он касается губами таких знакомых холодных пальцев, целует, и быстро встает со скамейки.
…Юджи возвращается домой и думает, что двенадцать лет назад все-таки действительно был один из самых счастливых дней в его жизни. А сегодняшний день – просто сегодняшний день. Вот-вот вернется Хизаки, повернет ключ в замке, знакомо и привычно бросит связку ключей с тяжелым брелком на подзеркальник в прихожей, и все будет хорошо.
«Я любил дважды в жизни - и каждый раз непохоже на предыдущий. По-настоящему, так, как любят только один раз…»
Он записывает это на листке в блокноте, предназначенном для лирики, смотрит пару секунд, и слышит тихий, царапающий скрежет ключа в замке.