№3

[we-can-fly]

Что же, ведьма нагадала мне забавную тему и я таки смог разбудить муза. Потому буду отдавать долги.
Небольшая зарисовка для моего дорогого  Yuji Kamijo. Обещал я ее полтора месяца назад, но таки родил же. Постараюсь разродиться и на остальное. Прости, такое ощущение, что я настрочил хрень т.т Не вычитано.
Фандом: Versailles
Пейринг: намек на Камиджо/Хизаки
Рейтинг: G
Тема: оранжевый
Размер: 795 слов

Он болеет. Сворачивается комком под одеялом и периодически морщится от спазмов, вырывающих их легких кашель, и не встает из постели уже третий день, погруженный в полузабытье от высокой температуры и лекарств. Может быть, то был своего рода знак вступившей в свои права зимы, то ли Хизаки банально не умел выбирать куртку по погоде, изменчивой ныне, но в середине декабря он всегда подхватывал грипп или что похуже. Это можно назвать почти пятнадцатилетней традицией или же стечением обстоятельств, бороться с которыми почти невозможно. Да и Хизаки уже не пытается, последние пару лет сминеренно принимающий данный факт как должное.
Если бы он не верил в привратности судьбы и цикличность, то сейчас бы крепко задумался. Потому что он мог точно сказать, что на второй день болезни обязательно позвонит взволнованная чем-то своим матушка, не вспоминающая о существовании сына месяцами. Обязательно расскажет о том, что в Киото дожди, и заинтересуется его севшим голосом и несвязной речью, после чего обязательно посетует, что ребенок, мол, работает с геями, куряками и алкоголиками. О том, как лица нетрадиционной сексуальной ориентации связаны с его больным горлом, Хизаки и предположений строить не пытался. Но матушки всегда была особенная логика. И сейчас, на четвертые сутки, с головой завернутый в одеяло и не открывающий глаз Хизаки мог с точностью сказать, что за окном кружится первый снег. Это было привычно, потому, предчувствуя болезнь, Хизаки звонил и брал пять выходным по личным причинам, потому что первым отказывал голос, а сообщать о болезнях он не любил. Благо, обычно расписание обычно позволяло прогулять несколько дней. В болезни ему всегда везло. А может быть снова цикличность, Хизаки не знал. Но предпочитал об этом не задумываться, потому как решаться свои и чьи-то проблемы он был не в состоянии.
Из полусна Хизаки вырвал настойчивый звонок в дверь. Ругнувшись сквозь зубы и тихо простонав от резко заболевшего горла, тот лишь поплотнее завернулся в одеяло. Но звонок повторился, и снова, и снова. И когда Хизаки был готов взвыть: "Нет меня дома, нет, уходите!", потому об избавлении от теплого одеяла он думал уже с мукой, мобильный телефон пару раз завибрировал и свалился на подушки с прикроватной тумбочки. Не хотелось даже думать о том, что кому-то могла понадобиться помощь лидера в том или ином вопросе. О самом худшем Хизаки думать не хотел, но все и так, с первыми тремя звонками в дверь, полетело в пропасть. Когда телефон завибрировал второй раз, тот таки не выдержал и протянул руку, нашарив злосчастную технику, ожидая как минимум сообщения о наступлении конца света. Две смс от Камиджо. "Я у твоей двери ^^" - гласило одно, а следующее: "Ну, открой же, я знаю, что ты дома тт" даже заставило его подняться с кровати. Хизаки шатало, но он понимал, что от вокалиста так просто не отделаешься. Да и смысла уже в этом не было, учитывая, что привычная цикличность и постоянство уже летели в пропасть.
- Чего тебе? - Хизаки даже и не пытается скрыть раздражения, хмурый и явно желавший, чтобы стоящий перед ним человек то ли оказался высокотемпературной галлюцинацией, то ли просто провалился под землю. К тому же способность говорить четко давалась с трудом, и тот старался не морщиться, ощущая, что каждый звук будто вцеплялся крохотными коготочками в и без того больное горло. Да и со свалявшимися ото сна волосами и со щетиной он выглядел не как благоухающая розами и светящаяся ухоженностью прекрасная принцесса.
- Пришел навестить. - Камиджо бодр, переполненный энергией, и будто заполняет светом и жизнью потускневшую квартиру, что даже просунувшаяся кошка выходит в коридор смерить высокомерным, но немного изучающим и заинтересованным взглядом нежданного посетителя. Он делает пару шагов, на ходу снимая пальто, и заходит внутрь, после чего вручает Хизаки пакет с ярко-оранжевыми апельсинами, столь неуместными в сером помещении. - Жасмин сказал мне... Только не ругай его за то, что не сохранил твоих тайн. Я беспокоился.
Все меняется. События развиваются с бешеной скоростью и в абсолютно другом направлении, что Хизаки может лишь удивленно и растерянно посмотреть на коллегу, потерявший частичку собственного устроенного и упорядоченного мира. Камиджо подходит слишком быстро и целует его в лоб. Нет-нет, всего лишь проверяет температуру, но мысли Хизаки немного о другом и несутся со скоростью света. Например, он замечает запутавшиеся в волосах снежинки и едва ощутимый аромат парфюма (хотя и не подозревал, что уже может чувствовать запахи), а еще то, что мир неожиданно стал наполняться красками вне накатившей ранее меланхолии. Хизаки был почти разозлен, не имеющий никакого понятия, как реагировать на врывающихся в его дверь и жизнь людей.
- У тебя температура, пойдем, выпьешь лекарство - заботливо говорит Камиджо, и Хизаки понимает, что тонет. В удивительно теплых ярких глазах, в тихих интонациях и этих руках, приобнявших его за плечи. Он сжимает в руках пакет с фруктами и послушно идет следом, немного оглушенный, ошарашенный и плохо соображающий от высокой температуры.
Часть системы выпала, и цикл разрушен, но в данную секунду Хизаки понимает одно. В такой конфигурации событий он готов болеть с радостью и, может быть, дольше положенных четырех с половиной дней.